Житие преподобного Серафима Саровского

Преподобный Серафим Саровский.

Был жаркий летний день – 19 июля 1759 года. Сияли на солнце золотые купола  церквей провинциального Курска, шумела от летнего ветерка зелёная листва в садах, весело стучали топоры строителей, возводящих новый собор в честь преподобного Сергия Радонежского. А в семье богатого купца Исидора Мошнина, на деньги которого строился храм произошло радостное событие – его супруга Агафья родила сына. Мальчика окрестили и назвали Прохором. Никто ещё не знал, кем сделается этот ребёнок, когда вырастет. Наверное, родители думали, что их сын продолжит дело отца, станет честным и благочестивым купцом. Но юного Прохора ждала другая, более высокая участь. Он посвятил себя Богу и сделался великим угодником Христовым, одним из любимых святых русского народа.

Но пока что Прохор был маленьким мальчиком. Как и все дети, он любил бегать, был весел и любознателен. Отец ребёнка рано умер, и мальчика воспитывала его добрая, богобоязненная мать. Однажды, когда Проше был семь лет, Агафья пошла посмотреть, как идёт строительство храма, закончить которое завещал ей перед смертью муж.

-        Мама, возьми меня с собой! – Стал просить мальчик.

-        Ну что ж, пойдём. – Разрешила женщина.

Вот и церковь. Скоро она будет совсем готова: уже возвышается стройная колокольня, осталось сделать совсем немного: покрыть металлом купола, поднять на них кресты… Крепко взяв за руку ребёнка, Агафья стала подниматься по узкой лестнице на самый верх колокольни. Тут её встретил начальник строителей.

-        Хозяйка! – Обратился он к женщине, и начал обсуждать с ней какое-то важное дело.

Маленькому Прохору надоело стоять около матери. Он потихоньку отошёл от неё, огляделся вокруг… Подбежал к самому краю узкой площадки. Мальчику было очень интересно смотреть на родной город с огромной высоты. Вон там, за деревьями – крыша дома, где он живёт, а там – церковь, в которой Проша так любит молиться, а там… - Ребёнок перевесился через перила и вдруг не удержал равновесия, полетел вниз головой на землю.

-        Господи помилуй! – В ужасе закричала мать и стремглав кинулась вниз по крутой лестнице.

Запыхавшись, выскочила на улицу и увидела… живого и невредимого сына. Прохор шёл навстречу матери и улыбался. Господь спас жизнь мальчика: ребёнок упал с многометровой высоты и даже не ушибся.

Вскоре после этого, мальчика отдали учиться грамоте. Юный Прохор отличался хорошей памятью и наука давалась ему легко. Отроку нравилось узнавать что-то новое; ему было интересно складывать из букв слова, а потом – читать книги. В них рассказывалось о Боге, о святых… Агафья радовалась, видя прилежание и способности своего младшего сына. Но случилось несчастье. Была холодная осень, мальчик промок под дождём и тяжело заболел. Несколько дней лежал он в бреду с высокой температурой.

-        Скорее всего, Вам придётся готовиться к самому печальному, - с сочувствием сказал Агафье доктор, осмотрев больного, - боюсь, что Ваш сынок умрёт…

Бедная женщина целыми часами простаивала на коленях перед иконой Божьей Матери, умоляла Пресвятую Богородицу:

-        Царица Небесная, исцели Прошеньку! Ты же всё можешь!

И милостивая Владычица не отвергла просьбы матери. Однажды, когда Агафья со слезами молилась у постели больного сына, Прохор вдруг широко раскрыл свои голубые глаза и позвал:

-        Мама! Матушка!

-        Да, я здесь, мой милый! – Откликнулась Агафья.

-        Мама, я только что видел Пресвятую Богородицу. – Серьёзно проговорил мальчик, - Она сказала, что придёт к нам домой и исцелит меня от болезни.

Несколько дней спустя, наступил праздник в честь иконы Знамения Пресвятой Богородицы. В Курске этот день отмечался особенно радостно и торжественно – ведь чудотворный образ Знамения находился в одной из церквей этого города. В праздник древнюю икону выносили из храма и с молитвенным пением несли по улицам к месту, где её когда-то обрели у корней огромного дерева. Там служили торжественный молебен, а затем образ возвращался в церковь.

С утра лил сильный дождь и крестный ход из-за грязи немного изменил свой путь. Икону понесли по улице, на которой жили благочестивая Агафья и её дети.

-        Матерь Божия идёт к нам, как обещала! – Радостно воскликнула добрая женщина, когда узнала, что чудотворный образ понесут через её двор.

Она одела больного ребёнка и помогла ему выйти на улицу. Мальчик с глубокой верой приложился к иконе. С тех пор он быстро пошёл на поправку и скоро совсем выздоровел.

Когда Прохор подрос, его старший брат, которого звали Алексей, стал брать отрока с собой в лавку, чтобы тот с детства приучался к торговому делу. Грустно было Проше сидеть в лавке и слышать, как звонят, созывая народ на Литургию, церковные колокола. По воскресеньям и праздникам мальчик всегда ходил в церковь вместе с матерью и братом, но душа будущего подвижника стремилась в храм Божий и в будние дни. Однако, Прохор не мог ослушаться старшего брата; он понимал, что должен учиться и трудиться. Мальчик подумал и нашёл способ каждый день ходить на богослужение. Он начал просыпаться на рассвете – раньше всех в доме. Тихо выходил на улицу и бежал в свою любимую церковь. Здесь, в едва освещённом восковыми свечами храме, Проша молился на утрене, а затем подходил к иконе, просил Господа благословить его на рабочий день, и с сожалением покидал дом Божий, отправлялся в лавку.

Мудрая Агафья видела, что не мирской путь ожидает её сына. «Видно, быть Прохору не купцом, а монахом… - часто думала она, - с раннего детства он больше всего любит молиться Богу, да читать священные книги… Что ж, это хорошо. Пусть спасает свою душу и о нас молится…» Поэтому, когда семнадцатилетний юноша однажды попросил мать отпустить его в монастырь, добрая женщина не удивилась этому и не стала пытаться удержать сына от святого решения.

-        Бог да благословит тебя! – Со слезами на глазах проговорила она и осенила Прохора большим медным крестом. С этой святыней будущий угодник Христов никогда не расставался, с благоговением носил её на груди.

Сначала юноша отправился в Киев. Там он молился у нетленных мощей преподобных, почивающих в пещерах Киево-Печерской лавры. «Святые отцы! – Просил Прохор, - укажите мне путь: куда идти, в какой обители спасаться?» В Киеве благочестивый паломник узнал, что недалеко от города, в пещере, живёт прозорливый старец – отшельник Досифей. Горячо помолившись, юноша отправился к нему. С душевным трепетом поднялся по вьющейся среди заросших лесом холмов тропинке и оказался у входа в вырытую в горе пещеру. Отшельник ласково принял юношу, провидя в нём будущего угодника Божия. Он благословил Прохора идти в Саровскую обитель.

-        Место сие будет тебе во спасение, с помощью Господа. – Предсказал он, - только старайся всегда помнить о Боге и непрестанно молиться: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного!»

Прохор с верой принял слова святого старца. Он вернулся в Курск, окончательно простился с родными, а затем отправился в указанный отцом Досифеем монастырь.

Крупные хлопья снега падали с белёсых небес, шапками покрывали высокие сосны Саровского леса, среди которого стояла древняя обитель. В снежной пелене гулко раздавался звон тяжёлого монастырского колокола, сзывавшего иноков на богослужение. Наступал праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. В это время к воротам монастыря подошёл молодой путник с небольшой котомкой за плечами. Это был Прохор. Он благоговейно осенил себя крестом, поклонился и вошёл в обитель.

Настоятель Саровской пустыни, отец Пахомий, с любовью принял в монастырь благочестивого юношу. Он поручил заботу о новом послушнике мудрому наставнику – иеромонаху Иосифу. Прохор стал с усердием учиться монашеской жизни. Он беспрекословно слушался своего духовного отца, старательно выполнял работу, которую ему поручали. А главное – послушник не пропускал ни одной церковной службы. Прохор старался приходить в храм раньше всех; он никогда не разговаривал в церкви. Юноша всегда помнил, что Сам Господь взирает на него с древних образов, и поэтому простаивал длинные службы с великим благоговением. Ночью, когда все спали, молодой подвижник часто уходил молиться в глухой Саровский лес. Таинственно светили звёзды, лунный свет пробивался сквозь кроны деревьев. Юноша опускался на колени и начинал неспешно произносить святые слова молитвы. Где-то тревожно ухала сова, шелестела листва деревьев, колеблемая лёгким ночным ветерком… Послушник не обращал ни на что внимания. Он беседовал с Самим Богом, Создателем и леса, и его обитателей, и потому не боялся бродящих во тьме животных. Так шли часы… Наконец, мелодичный удар колокола возвещал о начале богослужения, и Прохор спешил в храм. Спал он по три часа в сутки – с девяти вечера до двенадцати часов ночи.

Такую подвижническую жизнь вёл молодой послушник. Ради Бога он забывал о еде, почти не спал, – старался всего себя отдать на служение Господу. Чтобы испытать силу веры и любви Прохора, Бог попустил ему нелёгкое испытание. От суровых подвигов юноша тяжело заболел. У него началась водянка. Всё тело послушника налилось жидкостью, распухло, так что больной лежал на постели и сильно страдал. Выдержать такое несчастье, не возроптать – труднее, чем добровольно совершать тяжёлые подвиги. Но Прохор и тут не согрешил. Он терпеливо переносил свою болезнь, ни на что не жаловался. «Если любящий Господь послал мне хворь – значит она принесёт мне пользу, избавит мою душу от живущих в ней грехов…» - смиренно говорил себе страдалец. Три года терпел мужественный подвижник мучительный недуг. Но Бог, позволивший Своему угоднику пострадать, послал ему и избавление от болезни. 

Было раннее утро. Больной послушник только что сподобился великой радости – его исповедовали и причастили Святых Христовых Тайн. Прохор лежал в постели и благодарно молился Богу: «слава Тебе, Господи, что Ты сподобил меня принять под видом хлеба и вина Твои Тело и Кровь… Слава Тебе, что Ты через это великое Таинство соединил меня, недостойного, с Собою…» Вдруг яркий, неземной свет озарил бедную келью. Благоговейный трепет охватил душу подвижника. В страхе и радости Прохор приподнялся на постели. Перед ним стояла сама Пресвятая Богородица. Она милостиво посмотрела на больного и положила руку ему на голову. Рядом с Божьей матерью Прохор увидел двух святых – апостолов Петра и Иоанна Богослова. Царица Небесная обернулась к одному из них и, указывая на послушника, ласково произнесла: «Сей – от нашего рода». Затем она прикоснулась к боку больного золотым жезлом, который держала в руке, и в тот же миг дивное видение исчезло. Потрясённый Прохор долго лежал неподвижно, не замечая ничего вокруг, снова и снова переживая в сердце случившееся с ним. А когда пришёл в себя – почувствовал, что вся его постель залита водой. На боку больного, в том месте, к которому прикоснулся жезл Пречистой Девы, образовалось отверстие, и из него стала вытекать лишняя жидкость, из-за которой и болел Прохор. С этого дня юноша начал выздоравливать и вскоре совсем поправился.

          Шли годы. Наступил один из самых важных дней в жизни Прохора. Его решили постричь в монахи. Когда человек становится монахом, он как бы умирает для прежней жизни и рождается заново. С этого дня он уже не может жить для себя, он полностью отдаётся служению Богу. В знак этого постригаемому даётся новое имя. В монашестве Прохора назвали Серафимом, что значит «пламенный». Серафимами называются высшие небесные Ангелы. Игумен монастыря выбрал для Прохора это имя не случайно. Он видел, как горячо, пламенно любит Бога молодой подвижник; как он старается, подобно Ангелам, непрестанно молиться и охранять свою душу от малейших пятен греха.

          Вскоре монаха Серафима посвятили в дьяконы. Для подвижника это стало истинным счастьем. Во время Литургии священнослужители совершают величайшее на земле чудо, святое Таинство: по молитве священника хлеб и вино превращаются в Тело и Кровь Господа Иисуса Христа. Дьякон помогает священнику служить и является как бы ангелом Божиим. Горящий любовью ко Христу подвижник почти каждый день участвовал в Литургии, она была самой большой радостью в его жизни. Во время Божественной Литургии Ангелы сходят с небес и присутствуют в храме, благоговейно служат Господу вместе с людьми. Но человеку обычно не дано видеть небесных жителей. Дьякону же Серафиму за его горячую веру и преданность Создателю, Бог открыл эту тайну. Молодой монах не один раз видел во время богослужения святых ангелов. Облачённые в белые и золотые одеяния, они пели молитвенные песнопения, и голоса их звучали так дивно и сладостно, что человеческие слова не в силах этого передать.

          Заканчивался Великий пост. Наступил Страстной Четверг – день, в который Христос установил Таинство Причастия. В этот день все православные христиане стараются приобщиться Святых Тайн. В Саровском монастыре шла Божественная Литургия. Молитвенно пел братский хор, благоговейно служили игумен Пахомий и иеродьякон Серафим. Как и следовало по чину богослужения, дьякон вышел из царских врат и красивым звучным голосом возгласил: «Господи, спаси благочестивыя и услыши ны!» В этот момент он поднял глаза вверх и …застыл на месте. Отец Серафим узрел Самого Христа, окружённого святыми и Ангелами. Спаситель шёл по воздуху. Его Пречистый Лик сиял неземной славой и красотой. Небесный свет, не видимый никому, кроме преподобного Серафима, заливал собой церковь. Господь прошествовал через весь храм – от притвора до иконостаса. Он благословил священников, дьякона и молящихся, а затем вошёл в Свой образ близ Царских врат. Отец Серафим стоял, не в силах сдвинуться с места. К нему подошли и осторожно ввели под руки в алтарь. Здесь он и простоял до конца богослужения. Лицо подвижника то бледнело, то покрывалось ярким румянцем, а сердце его наполнялось неземной радостью и сладостью.

Игумен Пахомий очень любил иеродьякона Серафима за его смиренное и искреннее стремление к Богу. Поэтому он часто брал молодого монаха с собой, когда ехал куда-нибудь по делам обители. Было начало июня. Радостно светило летнее солнышко, весёлые птицы в Саровском бору пели так, что их голоса слышались даже в монастырских храмах.

-        Отец Серафим, - обратился игумен к дьякону, - собирайся, завтра мы поедем в Дивеево, соборовать матушку Александру. Эта старица уже давно болеет, а теперь Господь открыл подвижнице, что она скоро отойдёт в мир иной.

На следующее утро игумен Пахомий, старец Исаия и отец Серафим отправились в путь. Неспешно бежит по утоптанной дороге монастырская гнедая лошадка, оставляя позади могучие сосны Саровского леса. Но вот деревья расступились, и перед взорами путников расстелились  широкие просторы полей. Лишь кое-где виднеются перелески, да небольшие деревни. Мать Александра, к которой ехали подвижники, была человеком праведной жизни. В миру её звали Агафьей Семёновной Мельгуновой. Когда-то Агафья Семёновна была богатой помещицей, женой полковника. Но муж умер, и благочестивая женщина решила посвятить себя на служение Богу. Сначала она поселилась в одном из женских монастырей Киева, а затем, по особому указанию Божьей Матери (Царица Небесная Сама явилась подвижнице), отправилась странствовать. Много городов и деревень обошла путешественница и наконец, в расположенном неподалёку от Сарова селе Дивееве, ей снова явилась Пресвятая Богородица. «Вот то место, которое Я повелела тебе искать. – Обратилась Пречистая к матушке Агафье, -живи здесь и угождай Богу до конца твоих дней, а Я устрою здесь такую обитель мою, равной которой не было, нет и не будет во вселенной.» Послушная воле Божьей Матери, подвижница поселилась в Дивееве. Много лет прожила она здесь тихо и благочестиво: помогала в хозяйстве бедным крестьянкам, учила грамоте детей, наставляла в вере жителей села. Вокруг доброй матушки стали собираться девушки и вдовы, из которых составилась небольшая общинка. Агафья Семёновна наставляла своих послушниц в монашеской жизни, а сама обращалась за духовным руководством в Саровский монастырь. Старец Исаия, духовник отца Серафима, втайне от жителей Дивеева постриг Агафью Семёновну в монахини и дал ей имя Александра. Матушка Александра была строгой постницей и подвижницей; зимой и летом она ходила в одной и той же бедной одежде, а на имевшиеся у неё деньги построила в Дивеево каменную церковь в честь Казанской иконы Божьей Матери. Немало она помогала и Саровскому монастырю. К этой-то рабе Божьей и ехали теперь игумен Пахомий и его спутники.

Изнурённая болезнью пожилая монахиня лежала на постели в бедном деревянном домике. Вокруг неё хлопотали две немолодых послушницы. Они радостно встретили приехавших из Сарова старцев, проводили их к больной. Началось таинство соборования. Священники по очереди читали отрывки из Евангелия, в которых повествовалось о том, как Спаситель исцелял больных; произносили молитвы, помазывали матушку Александру освящённым маслом. Больная сама держала в руках зажжённую свечу и благоговейно крестилась.

-        Ну, слава Тебе Господи! – Произнесла она, когда таинство закончилось. – Теперь я могу спокойно умереть – ведь при соборовании Господь прощает нам грехи, о которых мы забыли сказать на исповеди. А сколько их за жизнь накопилось… - Помолчав немного, она обратилась к настоятелю Саровского монастыря – батюшка Пахомий! Прошу тебя, не оставляй моих послушниц, когда я скончаюсь, руководи ими! Они ещё не опытны в монашестве и сами не сумеют устроить свою жизнь. Не забывай о них!

-        Конечно, матушка! – Успокоил больную игумен, - но только и мне уже недолго жить на этой земле. Я уже стар и не знаю, сколько лет мне осталось… Вот, отец Серафим – указал он на иеродьякона, - ещё молод и проживёт, если Бог даст, долго. Его и проси о своих сёстрах.

-        Отец Серафим! – Произнесла монахиня, - ты знаешь, что Сама Царица Небесная велела мне устроить в Дивеево женскую общину. Она обещала мне, что эта общинка с годами сделается великой святой обителью. Может быть, ты доживёшь до того времени… Позаботься тогда о моих сиротках… Матерь Божья Сама укажет тебе, что надо делать.

Прошло несколько лет. Отца Серафима рукоположили в иеромонахи. Теперь он мог сам совершать великое Таинство Божественной Литургии. Долгое время батюшка Серафим служил ежедневно, каждый день соединялся со Христом в Причащении Святых Тайн.

         Настоятель обители, отец Пахомий, заболел и начал ослабевать телом. Дни его жизни подходили к концу. Отец Серафим самоотверженно ухаживал за больным. Однажды подвижник обратился к игумену:

-        Батюшка, благослови меня уйти спасаться в лес, когда ты умрёшь. Я давно уже хочу жить в безмолвии, чтобы наедине беседовать с Богом, чтобы никто и ничто не отвлекало меня от молитвы.

-        Что ж, Господь да поможет тебе. – Слабым голосом ответил старец.

Горько плакал отец Серафим, когда его любимый наставник скончался. А затем, взяв благословение у нового настоятеля, которым сделался старец Исаия, отправился в Саровский лес. Подвижник поселился в маленьком деревянном домике, построенном на покрытом густым лесом холме, в пяти верстах от обители. В своей пустыньке, как называл батюшка Серафим новое место жительства, он устроил огород, на котором выращивал овощи. Всю неделю отшельник жил в полном одиночестве, а в субботу вечером приходил в монастырь ко Всенощной. Утром отец Серафим молился за ранней Литургией, причащался Святых Христовых Тайн и до вечера оставался в обители. Здесь он беседовал с приходившими к нему за духовным советом монахами, наставлял их, а вечером снова уходил в своё лесное уединение. Преподобный сам копал гряды на своём огороде, сам собирал на болоте мох, чтобы удобрить землю. Но, что бы ни делал пустынножитель, ум его был занят святыми словами молитвы. «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного» – взывал к Богу подвижник.

Лесные звери и птицы чувствовали святость души отшельника. Животные доверчиво подходили к нему, и преподобный Серафим делился с ними своей скудной пищей. Однажды, когда пустынник работал на своём огородике, к нему подошёл огромный медведь. Батюшка совсем не испугался. Он перекрестил зверя и тот, подойдя, ласково лизнул его руку. Подвижник принёс из кельи кусок чёрствого хлеба, которым питался сам, и угостил бурого пришельца. С тех пор мишка стал часто навещать пустыньку отца Серафима.

Ходя по лесу, преподобный непрестанно думал о Боге и поэтому всё, что он видел вокруг себя, напоминало подвижнику о Боге, о Господе Иисусе Христе и Его земной жизни. Отец Серафим назвал холм, на котором стояла его пустынька, горой Афон; реку Саровку, протекавшую неподалёку, переименовал в Иордан… Один из холмов Саровского леса подвижник назвал Голгофой, другой – Елеоном, третий – Фавором. Был у него и свой Вифлеем, и Иерусалим. Бывая на этих местах, батюшка вспоминал о событиях, описанных в Евангелии: на «Иордане» размышлял о Крещении Господнем, в «Вифлееме» о Рождестве, а на «Голгофе» молился Кресту и Страстям Христовым.                                       

Но не легка была жизнь отшельника. Враг всего доброго, дьявол, нападал на подвижника с ужасающей силой. Часто, когда батюшка Серафим молился Богу, за стенами его кельи вдруг раздавался страшный, леденящий душу вой и рёв; иногда преподобный собственными глазами видел диких зверей, со страшным рычанием врывающихся в его жилище. Но опытный монах не обращал на бесовские наваждения никакого внимания, лишь ещё горячее и усерднее молился. Однако, страшнее внешних страхов – внутренние искушения. Случается, что демоны усиленно нападают на подвижника страшными, греховными мыслями, внушают тоску и нежелание молиться. Трудно бывает победить наваждение. Бог допускает Своим верным рабам подолгу страдать от нападений врага, чтобы, победив их, они заслужили себе большую награду и приобрели духовный опыт. Такому искушению подвергся и отец Серафим. Страшное уныние тяжёлой горой навалилось на душу отшельника, он уже не ощущал Божьей благодати, не чувствовал себя в силах победить наваждение. Молитва, пост, бдение – всё давалось с неимоверным трудом, а греховные помыслы так и норовили страшным роем ворваться в сердце. Но будущий святой не сдался в плен невидимому врагу. Он взял на себя тяжёлый подвиг: нашёл в лесу большой камень и, встав на него, стал проводить целые ночи в молитве на этом неудобном месте. В свою келью отшельник принёс ещё один камень, поменьше и с рассветом приходил молиться на нём, что бы люди, проходившие иногда по лесу, не увидели его подвига. «Боже, будь милостив ко мне, грешному!» – со слезами взывал ко Господу батюшка. Отшельник почти лишил себя отдыха; перестал он есть и обычную человеческую пищу. Пустынник набрал в лесу съедобной, но невкусной травы – сныти, и питался ею, обварив немного горячей водой. Больше трёх лет – тысячу дней и ночей – совершал отец Серафим свой превосходящий человеческие силы подвиг. Шёл ли пронизывающий до костей осенний дождь, или трещали лютые морозы, наметала ли сугробы пурга, или выли в ночи злые волки – отшельник, не обращая внимания ни на что вокруг, молился Богу. От почти непрерывного стояния на жёстком, неровном камне, на ногах его образовались раны, которые никогда уже не заживали. Но душа преподобного победила злых бесов: они поняли, что не смогут одолеть доблестного Христова служителя, что, нападая на монаха, они лишь заставляют его ещё усерднее спасать свою душу – и отступили. Искушение миновало, отец Серафим вышел победителем из страшной духовной борьбы.

Но, не сумев одолеть доблестного Христова воина своими кознями, дьявол решил уничтожить его с помощью злых людей. Был светлый сентябрьский день. Белые кучевые облака бежали по голубому небу, и нежаркие уже солнечные лучи просвечивали сквозь желтеющую листву берёз. Они освещали немолодого монаха в белом потёртом балахончике и плетёных лаптях. Отец Серафим неспешно рубил дрова, а сердце его благоговейно беседовало с Богом. «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного!» – молился про себя пустынник.

-        Эй, монах! – Вдруг услышал он позади себя грубоватый окрик.

-        Да, добрый человек, - обернулся он к говорившему, - зачем пожаловал? – Отшельник увидел около себя трёх рослых крестьян с тяжёлыми палками в руках и неприветливыми, мрачными лицами.

-        Дай нам денег! – Не обинуясь, потребовал один из них, - зачем они тебе, поделись с ближними!

-        О каких деньгах ты говоришь, брат? – Изумился батюшка, - у меня нет ни гроша!

-        Неправда! – Злобно воскликнул грабитель, - иначе ты не стал бы сидеть тут в полном одиночестве! Наверняка к тебе ходят люди, просят помолиться – и денежки тебе приносят! Где они, скажи подобру-поздорову… - И, угрожающе подняв дубину, злодей начал медленно приближаться к отцу Серафиму. Но, не дойдя до него двух шагов, вдруг споткнулся на ровном месте и с криком упал на землю.

Это был решающий момент. Сильный физически, вооружённый большим топором, отшельник мог бы оказать сопротивление бандитам и победить их. Это не было бы грехом – Господь не запрещает нам защищаться от нападающих. Но подвижник не стал обороняться. Он вспомнил о том, как Христос добровольно отдал Себя на крестные мучения, и положил на землю топор.

-        Делайте, что хотите. – Кротко проговорил преподобный и крестообразно сложил руки на груди.

Бессовестные злодеи тут же набросились на добровольного мученика. Они избивали батюшку Серафима ногами, били его палками и тупой стороной топора, топтали и волочили по земле. «Господи помилуй… Господи, Иисусе…» – молился страдалец, пока сознание его не угасло.

-        Кажись, умер. – Последний раз ударил свою жертву бандит и вытер пот со лба. – Свяжем его, на всякий случай, да бросим в реку.

-        Да, только сначала зайдём в его избушку. Посмотрим, много ли добра накопил этот монах…

Наскоро опутав окровавленные руки и ноги избитого толстыми верёвками, разбойники побежали к келье отшельника. Грубо распахнули дверь, огляделись. Маленькая лампадка перед образом Пресвятой Богородицы, обрубок дерева, на котором лежат несколько церковных книг, пустой мешок в углу…

-        Ну ка, что там, в мешочке? – Поинтересовался грабитель и вытряхнул на земляной пол несколько мелких картофелин.

-        А может, у него в печке тайник? – Предположил старший из злодеев и трое бандитов начали дружно разбивать кирпичную кладку.

Когда всё в келье было перевёрнуто и перерыто, разбойников охватил ужас.

-        Неужели у монаха действительно ничего нет… - в трепете перешёптывались они.

-         Братцы, мы убили святого человека! Бог накажет нас!

-        Бежим скорее отсюда!

И грабители опрометью бросились прочь от места преступления, оставив в лесу израненного ими связанного подвижника.

Прошло несколько часов. Тихо застонав, отец Серафим открыл один глаз, затем – не без труда – второй, затёкший от удара. Слабо пошевелил руками. «Слава Тебе, Боже, что дал мне невинно пострадать!» – едва слышно прошептал он и стал пытаться освободиться от опутывавших тело верёвок. От страшной боли мутилось перед глазами, временами батюшка снова терял сознание, потом приходил в себя и опять принимался за дело. Но, невыносимо мучаясь телом, духом подвижник не переставал молиться Богу, и это давало ему силы перенести страшное испытание. Наконец, мученику удалось освободить от верёвок руки, затем – ноги, и, превозмогая себя, он медленно пополз к келье. С трудом перебрался через порог, осенил себя крестным знамением и без сил рухнул на земляной пол.

В Саровском монастыре заканчивалась поздняя Литургия. Звучный монастырский колокол возвестил, что в храме совершается Таинство Причастия… В этот момент к воротым обители с трудом подошёл согбенный человек. Он медленно ступал по дорожке, тяжело опираясь на кривую деревянную палку. Монастырский привратник внимательно вгляделся в пришедшего. Слипшиеся от крови волосы, одежда вся в грязи, руки в ранах и синяках. Вдруг он узнал отца Серафима.

-        Батюшка, что с Вами?! – Воскликнул монах и поспешил навстречу раненому. – Что произошло?

Преподобный ничего не отвечал. Было видно, что каждый шаг даётся ему с неимоверным трудом, и инок не стал больше задавать страдальцу вопросов. Он помог ему добраться до кельи и лечь.

-        Позовите игумена… - прошептал отшельник.

Весть о случившемся несчастье быстро облетела обитель. Настоятель и все монахи были очень огорчены произошедшей с отцом Серафимом бедой. Приходилось с минуты на минуту ожидать смерти страшно израненного пустынника. Но преподобный не умирал. Он тяжко страдал, не мог ни есть, ни спать и терпел ужасную боль. Но сознание не покидало мученика и он не переставал взывать ко Господу, Который давал ему силы перенести непереносимое. На седьмой день болезни из ближайшего к обители города приехали вызванные игуменом обители врачи. Они внимательно осмотрели страдальца.

-        Странно… - Отойдя от постели больного, задумчиво проговорил один из докторов, - у несчастного монаха сразу несколько смертельных ранений, а он ещё жив…

-        Да! – Согласился с коллегой второй медик, - голова проломлена, рёбра сломаны, грудь оттоптана…

-        А он, говорят, прополз в таком состоянии больше пяти вёрст!

-        Непонятно! – Решили врачи, - однако, надо лечить!

А больной в это время неподвижно лежал, закрыв глаза. Впервые за неделю он наконец задремал и, в тонком лёгком сне, узрел дивное видение. Величественная Дева в багряном царском одеянии подошла к постели страдальца.  За Пресвятой Богородицей следовали апостолы Пётр и Иоанн. Как и когда-то, много лет назад, Пречистая Дева с материнской любовью посмотрела на измученного подвижника и произнесла:

- Сей – от рода Моего! - Затем она обернулась в сторону докторов и тихо сказала - Что вы трудитесь?..

Дивное видение исчезло, но осталась ни с чем не сравнимая неземная радость, поселившаяся в сердце подвижника. Батюшка Серафим открыл глаза и увидел склонившихся над его ложем врачей, игумена…

-        Благодарю вас за заботу, - кротко произнёс он и попытался улыбнуться запёкшимися губами, - но… мне ничего не нужно. Прошу вас, оставьте меня на волю Божию!.. Господь и Матерь Его помогут мне, если это будет угодно Им…

Доктора очень удивились словам больного, да и монахи немало изумлялись, видя терпение и веру отшельника. Однако, просьбу отца Серафима уважили, врачи ушли.

Подвижник снова остался один. Матерь Божия облегчила его страдания, дивная радость, подаренная Пречистой Девой, заполняла душу батюшки Серафима и помогала забыть о тяжкой болезни. Вечером того же дня отшельник немного поел постной пищи, затем потихоньку поднялся с постели… Взял в руки Псалтирь и встал перед образами.

Дьяволу не удалось одолеть подвижника. Едва лишь отец Серафим оправился от болезни, как снова вернулся в своё лесное уединение. Он не боялся смерти, не считался с собственными телесными страданиями. Преподобный искренне доверился Богу, он принимал все беды и трудности, как волю Господню, верил, что всё происходящее помогает ему приблизиться к Царствию Небесному. Поэтому пустынник не боялся ничего, никакие искушения не могли победить его, поколебать его веру и любовь к Создателю.

Страшное избиение не прошло для батюшки Серафима бесследно. Он остался согбенным на всю жизнь и ходил, опираясь на палку или мотыжку.

А разбойники, изувечившие отшельника, были найдены. Они оказались крестьянами одной из располагавшихся неподалёку от Саровского леса деревень. Бандитов хотели сурово наказать за жестокое преступление, но батюшка Серафим изо всех сил воспротивился этому. Он пришёл к игумену и, поклонившись ему до земли, стал умолять простить злодеев.

-        Если из-за меня накажут людей, - смиренно говорил он, - я, убогий, должен буду уйти из этих мест! Пусть лучше меня удалят из обители, чем этих несчастных осудят!

Батюшка обратился и к помещику, в деревне которого жили грабители, письменно прося его не карать провинившихся. К просьбам преподобного прислушались – разбойников не стали предавать суду. Но Господь Сам покарал злодеев. В один день сгорели дома всех троих. Потрясённые милосердием святого и вразумлённые Божьим правосудием, крестьяне раскаялись в своём страшном грехе. Обливаясь горючими слезами, они пришли в пустыньку преподобного и опустились перед ним на колени.

-        Прости нас, батюшка! – Умоляли они свою недавнюю жертву.

-        Тяжко мы согрешили, помолись, чтобы Бог помиловал нас!

-        Господь да простит вас, дети… - кротко улыбнулся подвижник и благословил своих неудавшихся убийц, - идите и больше никого не обижайте, молитесь Богу и честно трудитесь. А я на вас зла не держу.

С тех пор бывшие злодеи исправили свою жизнь, стали добрыми и усердными тружениками. Так преподобный Серафим не только не дал дьяволу победить себя, но и отобрал у него служивших ему несчастных грешников. Всепрощающая любовь и кроткое терпение святого сделали то, что едва ли удалось бы человеческому правосудию.

Некоторое время спустя, скончался игумен Саровской обители и духовный отец батюшки Серафима – старец Исаия. Посовещавшись, монахи решили избрать новым настоятелем жившего в лесу отшельника.

-        Отец Серафим очень мудр и опытен духовно, - говорили они, - никто не сможет управлять монастырём лучше него.

Но смиренный пустынник наотрез отказался от почётной и ответственной должности. Он считал себя недостойным высокой чести сделаться игуменом, а главное – ни за что не хотел покидать своего уединения. Смерть любимого духовника очень огорчила подвижника. С этого времени батюшка Серафим взял на себя новый суровый подвиг – он сделался молчальником. Теперь подвижник не разговаривал ни с кем из людей. Иногда, проходя по лесным тропинкам, старец встречал кого-то из монахов или жителей окрестных сёл. Он молча опускался на колени и кланялся им в землю, не поднимал лица до тех пор, пока люди не проходили мимо. Даже послушнику, каждую неделю приносившему отшельнику скудную пищу, отец Серафим не говорил ни слова. В обитель он стал ходить гораздо реже, чем раньше, а затем и вовсе перестал покидать свою пустыньку. Отец Серафим был уже немолод, следы побоев и раны на натруженных стоянием на камне ногах давали о себе знать. Живя один в лесу, батюшка не переставая думал о Боге, молился Ему и не хотел отвлекаться от этого святого дела для общения с кем бы то ни было. Этим он омывал свою душу от последних следов греха, делал её чистой и святой.

Так прошло три года. Братия обители недоумевали: как отец Серафим живёт в лесу, не приходя в монастырь даже на Литургию. Они знали, что подвижник не станет лишать себя Причастия Святых Христовых Тайн, но не могли понять: кто же приносит Святыню отшельнику. Не знаем этого и мы. Возможно, Сам Бог посылал к Своему угоднику Ангела, который и приобщал старца Небесной Пищи. Это осталось тайной, неведомой людям.

Однажды весной приносивший отцу Серафиму еду инок против обыкновения обратился к молчальнику с речью.

-        Батюшка! – Низко поклонившись отшельнику, проговорил он, - отец игумен велел мне передать Вам его благословение. Он говорит, чтобы Вы или ходили в монастырь на Литургию, как раньше, или, если не можете по болезни – перебирались в обитель и жили там. Отец настоятель велел спросить Вас, что Вы решите.

Старец едва заметно кивнул головой, но ничего не ответил. Неделю спустя, когда послушник вновь пришёл к нему, батюшка молча благословил его и, взяв котомку, в которой лежали книги и святую икону, медленно зашагал к монастырю. Здесь он поселился в своей старой келье и стал жить в ней, никуда не выходя и никого к себе не принимая. Так к подвигу молчания угодник Божий присоединил и подвиг затвора. Теперь он жил в маленькой келье, где непрестанно молился и читал Священное Писание. За неделю старец прочитывал весь Новый Завет; каждый день вычитывал утреню, часы, вечерню, полунощницу и ещё много-много молитв. По воскресеньям и праздникам к затворнику приходил священник, который причащал его Святых Тайн.

 Так прошло пять лет. Трудными подвигами отшельничества, молчания, затвора батюшка Серафим очистил свою душу от грехов и страстей, достиг возможного для живущего на земле человека совершенства. Теперь для старца пришло время послужить ближним, поделиться с ними дарованной ему от Бога благодатью. И затворник открыл двери своей кельи для посетителей. Сначала он ничего не говорил приходившим к нему людям, только молча благословлял их, а затем начал отвечать на вопросы приходивших к нему иноков.

- Когда стоишь в храме Божием, - говорил батюшка, - молись внимательно, по сторонам не смотри. А чтобы не клонило в сон, можешь взглянуть на икону, или на горящую перед ней свечу. Наша жизнь похожа на свечку. Воск – это наша вера, фитиль – надежда, а огонь, который соединяет вместе и воск, и фитилёк, ради которого и существует свеча – это любовь. Хорошая свечка тихо, ровно и светло горит перед святой иконой, а дурная -–трещит и коптит, а иногда и вовсе гаснет. Так и мы должны следить, чтобы наша жизнь была похожа на добрую свечу, сделанную из чистого воска, с крепким фитилём, горящую светлым ровным огнём.

        Вслед за монахами стали приходить к старцу и мирские посетители. Они просили батюшку помолиться о них, спрашивали совета в своих житейских нуждах. Батюшка Серафим приветливо встречал каждого, мудро наставлял, помогал решить трудные проблемы. Господь даровал Своему угоднику благодатную способность узнавать будущее и то, что происходило вдали от него. Однажды, пасмурным летним днём, в ворота Саровской обители вбежал запыхавшийся, крестьянин с покрасневшим от волнения и быстрой ходьбы лицом.

-        Батюшка! – Обратился он к первому же встретившемуся ему монаху, - ты, что ли, отец Серафим?

-        Нет, братец, я не Серафим, - добродушно улыбнулся инок, - батюшка Серафим живёт вон в том доме, иди к нему.

-        Спаси Вас Господи! – Быстро поблагодарил крестьянин и бросился к указанной ему двери.

Оказавшись в келье старца, мужичок упал на колени и горько заплакал:

-        Батюшка! Помоги мне, Христа ради! Одна лошадка была у меня, и ту нынче ночью украли злые люди! Как мне теперь кормить своих детушек, на чём пахать поле? Отец Серафим, тебе, говорят, Господь открывает тайное, скажи мне – где моя лошадушка!

Преподобный Серафим ласково взял крестьянина за голову и, приблизив своё лицо к его уху, тихо произнёс:

-        Тс-с-с! Огради себя молчанием! Поспеши в село Череватово, а когда будешь подходить к нему, сверни с дорожки вправо, да пройди четыре дома. Там ты увидишь калиточку, войди в неё. Во дворе стоит твоя лошадка. Возьми её и молча веди к себе.

-        Дай тебе Бог здоровья, батюшка! – Обрадовался мужичок и побежал в указанное старцем село. Там он действительно нашёл свою лошадь и, счастливый, привёл её домой.

В небольшом коридорчике около своей кельи батюшка Серафим ещё в годы затвора поставил большой дубовый гроб, чтобы, глядя на него, чаще вспоминать о переходе в иной мир. «Помни о своём последнем часе, и никогда не согрешишь» – учат святые отцы. Угодник Божий совсем не боялся смерти, он всю жизнь готовился к ней. Поэтому и гроб его не внушал страха ни своему обладателю, ни его гостям. Батюшка использовал гроб вместо сундука, складывал в него бутылки с лампадным маслом и свечи, которые приносили ему многочисленные посетители. Здесь же отец Серафим хранил и сухари, которые он сам сушил в небольшом чугунке. Ими старец угощал своих гостей и, по молитвам батюшки, сухарики эти обладали исцеляющей силой.

Однажды утром в дверь кельи отца Серафима постучали. Батюшка открыл дверь и увидел богато одетого молодого человека, которого поддерживали под руки двое слуг. Пришедший едва мог держаться на ногах.

-        Что пожаловал, посмотреть на убогого Серафима? – Приветливо спросил подвижник. Гость вдруг рухнул на колени и начал слёзно умолять старца:

-        Батюшка, исцели меня! Я совсем не могу ходить, доктора не способны мне помочь, а у меня уже куски кости из ног вываливаются! Помолись обо мне, отче!

-        Веруешь ли ты Богу? – Серьёзно вопросил больного отец Серафим.

-        Верую! – Горячо ответил тот.

-        Радость моя! – Улыбнулся старец, - если ты веруешь, то знай, что верующему всё возможно. Поэтому Господь исцелит тебя, а я, убогий Серафим, помолюсь.

Он велел посетителю обнажить ноги и помазал их святым елеем из лампады. Затем принёс пол мешка сухарей и высыпал их в фалды сюртука гостя.

-        Вставай и смело иди в монастырскую гостиницу. – Приказал старец.

Исцелённый сделал шаг, другой… Ноги слушались его, словно никогда и не болели. Молодой человек быстро и легко дошёл до гостиницы, отнёс в свой номер сухари, а затем бегом вернулся в келью отца Серафима.

-        Батюшка! – С радостными слезами восклицал исцелённый, - благодарю тебя, ты вернул мне здоровье!

Старец поднял гостя с колен и строго произнёс:

-        Что ты говоришь, радость моя! Разве Серафимово дело живить и мертвить, попускать болезни и даровать здоровье? Это дело Господа, который внимает молитвам служащих ему! Бога благодари, Бога!

С этими словами батюшка отпустил исцелённого восвояси. Молодого человека звали Михаил Васильевич Мантуров. С этого дня он сделался преданным духовным сыном отца Серафима, его верным помощником во всех делах.

Батюшка Серафим принимал в своей затворнической келье посетителей, но сам никуда не выходил. Однако, настало время завершиться и этому подвигу. Однажды ночью, накануне дня священномученика Климента Римского и святителя Петра Александрийского, преподобному явилась Пресвятая Богородица и эти два святых. Царица Небесная разрешила старцу оставить свой затвор. С этого дня подвижник стал выходить из кельи и даже начал по-прежнему ходить молиться в Саровский лес. Старец уже не мог, как когда-то, проходить пять вёрст до своей старой пустыньки, поэтому он отыскал себе новое место для молитвенного уединения. В двух верстах от обители, близ старого, заросшего илом источника, стояла небольшая избушка. Здесь-то и устроил батюшка Серафим свою новую пустыньку. Он очистил родник от ила и грязи, аккуратно обложил его гладкими камушками и стал подолгу молиться в этом уединённом месте под сенью вековых сосен.

          Отец Серафим не забыл обещания, данного им много лет назад умиравшей матушке Александре. Выйдя на служение людям, он стал заботиться о сёстрах Дивеевской общинки. Послушницы начали часто приходить к подвижнику за духовным советом и наставлением, а батюшка вникал во все их дела, руководил их жизнью. Некоторых из приходивших к нему девушек отец Серафим благословлял оставаться жить в Дивеево. «Это место избрано Самой Божьей Матерью, - говорил прозорливый старец, - Царица Небесная каждый день приходит туда и обходит кругом свой удел». Старец молился о сёстрах общинки и Матерь Божия открывала ему, как лучше устроить жизнь в Её обители. Но в Дивеевской общинке была своя руководительница, строгая и благочестивая подвижница Ксения Михайловна. Она не захотела слушаться советов батюшки Серафима, хотя и очень уважала его. Смиренный подвижник не стал настаивать. «Видно, не пришло ещё мне время обустраивать жизнь в Дивеевской обители, как завещала мне мать Александра», – решил он. 

Стояло морозное ноябрьское утро. Снег уже давно покрыл собой прелую осеннюю листву; тонкий лёд затянул речку Саровку, неподалёку от которой стояла пустынька старца. Батюшка Серафим шёл из монастыря в свою уединённую избушку. Он миновал заросли орешника, мёрзлые ветви которого так и норовили зацепиться за край одежды подвижника, и выбрался на берег реки. Вдруг взорам старца предстало дивное зрелище. По сияющему белизной снежному покрову навстречу ему шла сама Царица Небесная. За ней следовали апостолы Пётр и Иоанн. Отец Серафим в благоговейном трепете опустился на колени. Пресвятая Богородица ударила в замёрзшую землю своим золотым жезлом и из-под него фонтаном забил источник хрустально-чистой воды.

-        Зачем ты хочешь нарушить заповедь рабы моей Агафьи – монахини Александры? – Обратилась к подвижнику Матерь Божия, - По воле Моей завещала она тебе заботиться о дивеевской общинке. Ксению с сёстрами её оставь, а обитель Мою устрой в другом месте, из старой же общины возьми восемь девиц, которых Я сама тебе укажу. – И Пречистая Владычица стала объяснять Своему угоднику, как надо устроить новую обитель: где построить храм, где кельи, какой устав жизни дать инокиням. 

Старец выполнил повеление Царицы Небесной. Он основал новую обитель, в которой устраивал всё по указаниям Пречистой Девы. Батюшка никогда не бывал в Дивеево – сёстры сами приходили к нему в монастырь или в пустыньку, но духом он узнавал обо всём, случавшемся в общине и так хорошо представлял себе дивеевскую местность, словно много лет провёл в ней. В управлении общинкой батюшке помогал Михаил Васильевич Мантуров, который с радостью выполнял все поручения старца и на свои деньги построил церковь для дивеевских сестёр.

Ещё одним учеником и помощником преподобного Серафима стал благочестивый помещик Николай Александрович Мотовилов. Старец исцелил его от тяжёлой болезни и с тех пор Николай Александрович стал часто посещать его. Однажды зимой Мотовилов пришёл к батюшке Серафиму в его пустыньку. Был пасмурный декабрьский день. Снег крупой сыпался с затянутого серыми тучами неба и покрывал собой вековые сосны, заросли орешника, крышу деревянной избушки старца… Батюшка ласково встретил своего гостя на поляне перед пустынькой. Он усадил Мотовилова  на пенёк, сам же сел напротив.

-        Господь открыл мне, - начал беседу преподобный, - что Вы, Ваше боголюбие, с детства хотели узнать, в чём состоит смысл христианской жизни.

-        Да! – Удивлённо ответил Николай Александрович, который никогда не говорил отцу Серафиму об этих своих мыслях.

-        Но никто, - продолжил батюшка, - не мог толком разъяснить Вам этого. Говорили: молись, ходи в церковь – и довольно с тебя. А я, убогий Серафим, растолкую Вам теперь, в чём же смысл нашей жизни.

Мотовилов с благоговейным вниманием взирал на старца, а тот объяснял:

-        Пост, молитва, хождение в храм и все добрые дела – это не цель христианской жизни, а средства, с помощью которых она достигается. Цель же наша – приобрести благодать Святого Духа. Когда мы обретаем Божию благодать – Сам Господь вселяется в нашу душу. Ради этого мы и совершаем все подвиги, все добрые дела, к этому стремимся всю свою жизнь.

-        А как лучше всего мы можем приобрести благодать? – Спросил Мотовилов.

-        Все добрые дела хороши для угождения Богу, все они нужны нашей душе, - ответил старец, - но лучше всего – молитва. Ведь в церковь мы можем пойти, только тогда, когда она открыта; бедному помочь – если он находится рядом с нами и мы имеем, что ему дать; а молиться мы можем всегда – в любое время, на любом месте. Только надо охранять свою душу от грехов, следить, чтобы в неё не проникло никакое зло.

-        Но как я могу узнать, есть ли в моей душе благодать?

-        Благодать поселяется в сердце человека при крещении, - пояснил батюшка, - и светится в ней, как маленькая искорка. Грехи засыпают собой эту искру, словно горы мусора, а если мы каемся и молимся – благодатный огонёк освобождается от этого гнёта и разгорается всё ярче и ярче. С помощью Своей благодати Господь вразумляет тех, кто старается жить по Его воле, указывает им, как следует поступать в том или другом случае.

-        И всё-таки я не понимаю… - Проговорил Николай Александрович, - я же не могу увидеть благодать Святого Духа, как же мне узнать, есть ли она у меня…

Старец крепко взял своего собеседника за плечи и произнёс:

-        Сейчас, Ваше боголюбие, мы с Вами оба находимся в Божьей благодати. Ну, что же Вы не смотрите на меня?..

-        Не могу, батюшка! – В благоговейном трепете прошептал Мотовилов, - Ваше лицо сделалось ярче солнца, у меня глаза ломит от боли!

-        Не бойтесь, Ваше боголюбие! – Успокоил Николая Александровича преподобный, - Вы и сами сейчас осенены Духом Божиим, иначе вы не могли бы увидеть того, что видите теперь. Не пугайтесь: я помолился Господу, чтобы Он явно показал Вам Свою благодать, и Милосердный Создатель исполнил мою просьбу. Как же нам благодарить Его за этот великий дар?!.

Мотовилов со страхом взирал на святого старца. Отец Серафим сиял ярким светом, озарявшим собой всё вокруг. По заснеженной поляне разливался дивный аромат, а сам Николай Александрович ощущал приятное тепло, хотя голову и руки его покрывал не таявший на морозе снежок.

-        Что же Вы чувствуете теперь? – Спросил своего гостя отец Серафим.

-        Батюшка, мне очень хорошо! – Радостно ответил Мотовилов, - на душе – мир, покой и ни с чем не сравнимая радость!

-        Это благодать Божия утешает Ваше сердце. – Проговорил подвижник. – Когда Господь осеняет нас Своей милостью, мы обычно не видим очами благодатного сияния, которое открылось нам сейчас, но мир и душевная тишина – главные признаки того, что Бог с нами. Помните же о том, что явил Вам сегодня Создатель через меня, убогого.

В последние годы жизни к батюшке Серафиму приходило очень много людей, иногда – по несколько тысяч человек в день. Старец утешал скорбящих, вразумлял тех, кто заблуждался, совершал множество исцелений. «Стяжи дух мирен, - часто говорил он своим посетителям, - и тысячи вокруг тебя спасутся». Мирный дух благодати Божьей жил в душе самого отца Серафима, и люди чувствовали это, приходили к нему, а старец своими наставлениями и богоугодной молитвой помогал им приблизиться к Богу, победить греховные привычки, спастись.

Однажды к преподобному пришёл раскольник – человек, который верил в Бога, молился, но не хотел признавать Православную Церковь и жить по её уставам. Он стал спрашивать старца о том, правильно ли он живёт.

-        Радость моя! – Ласково обратился к гостю батюшка, - подумай сам! Наша жизнь с её бедами и трудностями, с греховными искушениями и нападениями злых бесов, похожа на огромное бурное море. Верно я говорю?

-        Верно. – Согласился пришедший.

-        Господь дал нам большой корабль, на котором мы можем переплыть житейское море. – Продолжил свою речь старец. – Этот корабль – Святая Православная Церковь. Кормчий, который управляет кораблём – Сам Христос. А теперь смотри: если на таком корабле и с таким Кормчим некоторые погибают, – падают в море греха и тонут в нём, то ты, на своей маленькой лодочке, без Небесного Кормчего – как можешь спастись, как достигнешь заветной цели? Ты заблудишься, волны океана поглотят тебя!

-        Ты прав, батюшка… - Задумчиво склонил голову гость. Вскоре после беседы с отцом Серафимом он отказался от раскола и принял Православную веру.

 Но больше всего преподобный заботился о сёстрах своей Дивеевской общинки. Он учил их духовной жизни, наставлял, как устраивать жизнь в обители.

-        Земля, на которой вы живёте, - говорил батюшка своим послушницам, - избрана в удел Самой Царицей Небесной. Выройте вокруг неё канавку и каждый день ходите вдоль неё с молитвой. Этой дорожкой проходит Матерь Божия, оберегая и благословляя Свою обитель. …А когда канавка будет готова, я отойду от вас в мир иной… - задумчиво добавил старец.

Дивеевские сёстры горячо любили своего духовного отца и слушались его во всём. Однако, они медлили начинать копать канавку – может быть, потому, что запомнили последние слова батюшки и боялись, что, чем скорее они выполнят его повеление, тем быстрее расстанутся с ним на всю жизнь. Шли месяцы, а послушницы всё ещё не начинали копать канавку.

Стояло раннее июньское утро. Солнце ещё не взошло и последние утренние звёзды слабо светились в бледнеющем предрассветном небе. Одна из послушниц Серафимовой общинки вышла из бревенчатого домика, где жили все сёстры. В этот день была её очередь готовить еду для всех обитательниц общинки, поэтому девушка поднялась раньше всех. Она благоговейно перекрестилась и, шепча про себя молитву, пошла к небольшому навесу, под которым послушницы приготовляли себе пищу в летнее время. Оглянувшись, девушка вдруг увидела позади кельи огромную свечу, горевшую ярким светом. Испугавшись, послушница бросилась будить сестёр:

-        Посмотрите, там, за кельей, горит какой-то непонятный огонь! – С волнением говорила она.

Все быстро выбежали на улицу и увидели в свете чудесной свечи …всоего любимого батюшку – отца Серафима. Преподобный, в своём белом балахончике и лаптях, копал мотыжкой землю.

- Батюшка, наконец-то ты пришёл к нам! – Радостно закричали сёстры и побежали к старцу, но он вдруг растворился в предутренней мгле. Лишь мотыжка, оставшаяся лежать на зелёной траве, да несколько метров прорытой канавки указывали, что отец Серафим действительно посетил своих послушниц.

          С этого дня сёстры начали усердно копать канавку.

-        Не оставляйте этого дела, радости мои, - увещевал их старец, - каждый день хоть немного, а проройте.

И послушницы не переставали трудиться ни в какую погоду. Зимой они рубили землю топорами и искры сыпались из промёрзшей почвы, когда в неё врезался острый металл.

Наступил светлый праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Вечерело. Батюшка Серафим молился в своей келье вместе с одной из дивеевских сестёр – послушницей Евдокией Ефремовной.

-        Ничего не бойся, - сказал преподобный рабе Божией, - Господь сподобит тебя узреть чудное видение.

После этого старец опустился на колени и начал молиться, воздев руки к небу. Вдруг раздался шум, словно от сильного ветра, а затем в келье послышалось необычайно мелодичное церковное пение.

-        Пречистая Владычица наша Богородица идёт к нам! – Проговорил преподобный.

В этот момент полутёмная келья озарилась ярким светом и в воздухе разлилось неземное благоухание. Бревенчатые стены раздвинулись и в комнату начали входить небесные посетители. Впереди шествовали два ангела с белоснежными лилиями в руках, за ними – апостол Иоанн Богослов и святой Иоанн Предтеча в сияющих белых одеждах. Вслед за ними шла Сама Царица Небесная, окружённая двенадцатью святыми девами – преподобными и мученицами. Матерь Божия сияла несказанной красотой и дивным светом, на ней была алая мантия и украшенная драгоценными крестами корона. Пречистая стала милостиво беседовать со старцем, как с родным Ей человеком. Послушница Евдокия при виде чудного явления пала в благоговейном ужасе ниц и не смела поднять лица.

-        Не бойся, встань! – Ласково обратилась к ней Богоматерь.

Святые девы, окружавшие Владычицу, заговорили с Евдокией.

-        Смотри, - указывали они ей на сиявшие дивным светом венцы, украшавшие их главы, - эти награды мы получили от Господа за то, что терпели на земле страдания и обиды, но не роптали и молились Богу.

А Царица Небесная продолжала беседовать с благоговейно внимавшим Ей батюшкой Серафимом. Она просила подвижника не покидать дивеевских сестёр, обещала ему свою помощь… Наконец, Пречистая произнесла:

-        Скоро, любимиче мой, будешь с нами.

Затем благословила старца и его послушницу, и дивное видение исчезло.

          Так Пресвятая Богородица предсказала Своему верному служителю о его скорой кончине. Батюшка Серафим начал ослабевать телом. Ему уже было трудно ходить в свою лесную пустыньку и принимать многочисленных посетителей. Ноги старца, на которых уже много лет были незаживающие раны от постоянного стояния на молитве, мучительно болели. Но батюшка по-прежнему оставался ласковым и светлым. «Радость моя! – Обращался он ко всем приходившим к нему, - Христос воскресе!» Пасхальная радость в любое время года озаряла чистую душу святого подвижника. «Нет воли Божией, чтобы нам унывать!» – учил отец Серафим своих духовных чад и сам переносил все телесные страдания, не переставая радоваться о Боге. Зимой 1833 года старец указал место близ храма, где хотел быть похоронен. А в Дивеево сёстры уже заканчивали копать святую канавку…

          Было раннее утро, второе января по церковному календарю. Гулкие удары Саровского колокола сзывали монахов на раннюю Литургию. Ещё не рассвело и чёрные фигуры спешащих в собор иноков едва виднелись на фоне заснеженных зданий. Живший в соседней с отцом Серафимом келье монах вышел на улицу. Медленно падал крупный снег. Вдруг отец Павел (так звали монаха) почувствовал доносящийся из кельи старца запах дыма. Он постучал в дверь, произнёс, по монастырскому обычаю, молитву. Ответа не последовало. «Наверное, отец Серафим ушёл в свою пустыньку, и оставил в келье горящие свечи, а от них начался пожар.» – Подумал отец Павел и пошёл звать на помощь. Монахи выбили запертую дверь. Клубы дыма наполняли тёмную келью. Огня не было, но лежавшие на аналое у маленького окошка книги тлели и яркие алые искорки бежали по их листам. Иноки зажгли свечу и увидели хозяина кельи. Батюшка Серафим неподвижно стоял на коленях перед аналоем, на том месте, где он всегда молиться. Голова его была опущена на грудь, глаза закрыты.

-        Отец Серафим, проснись! – Позвали монахи.

Старец не отвечал. Подойдя поближе, иноки поняли, что преподобный уснул не временным, а вечным сном. Святой подвижник в молитве предал свой дух Богу, и его чистая душа, оставив тело, вознеслась к Престолу Вседержителя.    

В это же время, за сотни километров от Сарова, в Глинской пустыни, прозорливый подвижник отец Филарет указал монахам на озарённое необычайным светом ночное небо.

-        Смотрите! – Торжественно произнёс он, - Как души праведных восходят на небо! Ныне оставил земную жизнь отец Серафим Саровский!

Батюшку Серафима похоронили в приготовленном им задолго до кончины гробе, на том самом месте, которое он выбрал для своего погребения. Горько плакали оставшиеся сиротами дивеевские сёстры и все почитатели святого подвижника. Но батюшка Серафим не оставил любящих его. И сегодня он молится обо всех, обращающихся к нему: «Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас!»

          А Дивеевская общинка, как и предсказывал святой старец, со временем превратилась в величественный монастырь. Сотни тысяч людей приезжают туда, чтобы с молитвой пройти по Богородичной канавке, искупаться в святых источниках и поклониться мощам батюшки Серафима, почивающим в главном соборе обители.