Житие блаженной Ксении Петербургской

Блестящий восемнадцатый век – время правления императрицы Елисаветы Петровны. Столица Российской империи – город Санкт Петербург. Здесь, в районе, называемом Петербургская сторона, жил певчий придворного хора Андрей Фёдорович Петров со своей любимой женой Ксенией Григорьевной.

Счастливо и благочестиво жили молодые супруги: вместе молились Богу, помогали бедным, читали духовные книги. Мир и согласие царили в их семье. Андрей Фёдорович пел на клиросе в храме при царском дворце, выступал и в придворных концертах, а его верная жена вела домашнее хозяйство и с любовью ожидала, когда её милый муж вернётся  со своей почётной работы. Так шли дни за днями. Три с половиной года наслаждались супруги семейным счастьем. Но вот, однажды…

Стояла сырая, ненастная осень. Несколько недель подряд, почти не переставая, моросил холодный дождь; промозглый туман поднимался от Невы, закрывал собой фасады дворцов и окошки бедных домиков.  В городе началась эпидемия кори и оспы. Тёмным октябрьским вечером, вернувшись из дворца, Андрей Фёдорович вдруг почувствовал себя слабым.

-    Что с тобой? – Встревожилась молодая жена, прикасаясь рукой ко лбу супруга, - Андрей, ты же весь горишь!

Ксения уложила мужа в постель, напоила его чаем с малиновым вареньем, заботливо укутала тёплым одеялом. Но это не помогло. Не сумели ничего сделать и приехавшие к больному доктора: к ночи Андрей Фёдорович потерял сознание, а на рассвете скоропостижно скончался.

Горько рыдала овдовевшая Ксения. Три дня не отходила она от тела любимого мужа, не хотела есть и разговаривать с людьми. Она плакала и молилась, молилась и плакала о милом муже, о канувшем в прошлое семейном счастье, о своём одиночестве. Что происходило в это время в душе молодой вдовы, ведомо лишь Богу. Но за эти горькие дни Ксения сильно изменилась. Она поседела, постарела, а главное – с её лица исчезло выражение нежной женственности, спокойной ласковости, так украшавшее его. Горькие складки залегли на лбу и у рта вдовы, в глазах появилась решимость и сосредоточенность.

В день похорон Ксения надела на себя костюм покойного мужа: камзол, длинный зелёный кафтан, красные штаны, картуз.

-    Ксеньюшка, что с тобой?! – Всплеснула руками, увидев её, подруга, Прасковья Ивановна. – Бедная ты моя, оденься скорее в обычную одежду, а то люди придут, увидят. Ты, кажется, не в себе…

-    Это ты не в себе, Прасковья. – Спокойно ответила Ксения, отстраняя от себя молодую женщину, - Я не Ксения, а Андрей Фёдорович, муж усопшей. А Ксеньюшка умерла… Вечная ей память!

-    Господи, помилуй! – Испуганно проговорила Прасковья и набожно перекрестилась. – Да ты что, и впрямь повредилась рассудком?

-    Не знаю, что ты говоришь. – Возразила Ксения и вдруг заплакала. – Бедный Андрей Фёдорович! Один остался на свете! Ксеньюшка умерла, а он долго, долго будет ещё жить… Будет жить вечно! А ты, Параскева, – Вдруг совершенно спокойно обратилась она к подруге, - молись об упокоении души новопреставленной Ксении…

Так и не сумели родные и близкие убедить молодую вдову переодеться в своё обычное платье. Ксения шла за гробом мужа прямая, тихая и сосредоточенно-молитвенная, облачённая в мужской костюм. После похорон она просила всех поминать за упокой новопреставленную Ксению и раздавала щедрую милостыню.

-    Как же ты будешь жить теперь, Ксеньюшка? – Спросила вдову Прасковья, старавшаяся не оставлять молодую женщину наедине с обрушившимся на неё горем.

-    Бог поможет… - задумчиво ответила Ксения, – бедному Андрею Фёдоровичу теперь ничего не нужно… Ксеньюшку свою я схоронил… Дом тебе, Параскева, подарю – только ты бедных даром жить пускай… А вещи и деньги раздам за упокой новопреставленной.

-    Полно милая, ты не дело говоришь! – Стараясь унять невольную дрожь в голосе, возразила Ксении подруга, – ляг, отдохни!

И она почти насильно отвела вдову в спальню, уложила на нетронутую уже три ночи постель. Сама же вышла из дома и поспешила к центру города. Параскева быстро шла по знакомым с детства длинным прямым улицам Санкт-Петербурга. «Только бы успеть, - тревожно думала она, - надо поговорить с начальником покойного Андрея Фёдоровича, чтобы он принял меры… Чтобы не позволил обезумевшей от горя Ксении раздать своё имущество и остаться нищей. Наверное, её надо лечить… Может быть, поместить в больницу…

На следующий день Ксению Григорьевну осматривала комиссия, составленная из лучших врачей Санкт-Петербурга. Они расспрашивали молодую вдову, наблюдали за выражением её лица, за строем речи. Наконец, когда осмотр закончился, главный из врачей вызвал к себе дожидавшуюся за дверью Прасковью Ивановну.

-    Ксения Григорьевна совершенно здорова. – Уверенно произнёс он. – В этом не может быть никаких сомнений. Её речь логична, она полностью осознаёт себя… Мы не имеем права забирать её в больницу или лишать возможности распоряжаться своим имуществом.

-    Но что же с ней?! - Опешила Прасковья, - все её родные могут рассказать Вам, как странно вела себя Ксения всё время, прошедшее после внезапной смерти её мужа…

-        Вы уже говорили мне об этом, – спокойно ответил врач, – я могу сказать Вам только одно – Ксения Григорьевна абсолютно здорова.

Так что же произошло с молодой вдовой? Почему, потеряв любимого супруга, она стала вести себя столь необычно? Ответ прост. Ксения взяла на себя великий подвиг – она сделалась юродивой ради Христа. Молодая женщина не повредилась рассудком – она отказалась от нормальной человеческой жизни, чтобы всю себя отдать на служение Богу. Она притворилась душевнобольной для того, чтобы люди, видя её необычные подвиги: то, что Ксения раздала всё своё имущество, отказалась от всех земных радостей – не стали считать её святой и прославлять, как великую подвижницу.  «Ксения умерла, - говорила вдова, – а Андрей жив и будет жить вечно»… Таинственный смысл скрывался в этих странных словах. Ксения действительно умерла – умерла для земной жизни, оставила всё, чему радовалась прежде, о чём заботилась. А Андрей Фёдорович и в самом деле был жив – оставалась неподвластной смерти его бессмертная душа, покинувшая бренное тело; его светлый облик жил в памяти скорбящей вдовы… Кто знает, может быть, Ксения предприняла свой необычный подвиг, чтобы вымолить душу любимого супруга, чтобы за её труды скончавшийся внезапной смертью раб Божий Андрей получил Царствие Небесное? Тогда её жизнь действительно становилась как бы продолжением жизни Андрея Фёдоровича.

О себе же Ксения больше не заботилась – как если бы она и вправду скончалась. Дом она, как и хотела, подарила Параскеве Антоновой, деньги и вещи раздала бедным, а сама, одетая в оставшийся после мужа костюм, стала целыми днями скитаться по холодным улицам Петербурга. Как жила многие годы своего странствования блаженная раба Божия Ксения? Она непрестанно молилась Богу, на Него Одного надеялась, Им одним жила. И Господь помогал Своей угоднице. Он давал ей силу переносить проливные дожди и трескучие морозы, терпеть голод и жажду, защищал от злых людей… Грубые уличные мальчишки нередко смеялись над блаженной, пытались дразнить её, даже кидали в странницу грязью и камнями. Ксения всё безропотно терпела. Она вспоминала, как злые люди глумились над страдавшим за наши грехи Господом Иисусом Христом, и ради Него переносила все скорби своей бездомной жизни. Странная, бедно одетая, кроткая и смиренная…

- Интересно, а где же она проводит ночи? - Говорили между собой жители Петербурга, - днём бродит по городу, а как стемнеет – её уже не видно на улицах…

Решили проследить. Оказалось, что ночами Ксения выходила в ближайшее к городу поле и там, стоя на открытом ветру, до самого рассвета молилась, кладя поклоны на четыре стороны света. Когда горизонт начал сереть, блаженная перебралась через плетень, огораживавший палисадник одного из жителей окраины и стала полоть его огород, быстро выдёргивая из грядок сорную траву. Но вот движения её стали медленнее, голова склонялась всё ниже… Обессиленная, Ксения упала на межу и заснула.

Лишь изредка блаженная Ксения заходила в гости к своим старым знакомым и к добрым людям, приглашавшим юродивую зайти в свой дом, поесть, обогреться.

-    Андрей Фёдорович – уговаривали её люди, знавшие, что блаженная отзывается только на имя покойного мужа – возьми тулуп, носи его во славу Божию, за упокой рабы Божией Ксении.

-    Нет, нет, спасибо – отказывалась подвижница.

-    Ну, хоть денег возьми!

-    Спаси Господи! Да не надо мне рубля, не надо! Дайте мне царя на коне!

«Царём на коне» Ксения называла медные копейки с изображением великомученика Георгия Победоносца. Только их она и брала у желавших подать ей милостыню. Брала – и тут же раздавала нищим…

Суровую, превышающую человеческие силы жизнь вела блаженная Ксения. Она действительно умерла для всего, чем живут обычные люди – для земного счастья, мирских забот… Но через это она ожила для новой жизни – вечной, небесной. Бродя по шумным улицам Петербурга, она душой пребывала у Престола Божия, сердцем находилась там, где нет ни смерти, ни страданий. Господь наградил Свою угодницу дивными благодатными дарами. Жители Петербурга стали замечать, что странная женщина в красно-зелёном одеянии – не простая безумная. В казавшихся сначала непонятными словах блаженной Ксении всегда был сокрыт глубокий смысл.

Уже в первые годы своей бездомной жизни блаженная Ксения имела чудесные дарования от Бога. Без особой помощи свыше она просто не смогла бы зимой и летом оставаться в лёгкой одежде под открытым небом, скитаться целыми днями, не имея ни еды, ни крыши над головой…

Заканчивался Рождественский пост 1761 года. Снежным, холодным днём двадцать четвёртого декабря блаженная Ксения с утра до вечера бегала по улицам Санкт-Петербурга и громко тревожно кричала:

-    Блины, блины! Пеките блины, скоро вся Россия будет печь блины!

-    Какие блины, голубчик ты наш, Андрей Фёдорович? – Недоумевали прохожие. – Зима на дворе, Рождество скоро, а не Масленица! Ни к чему сейчас блины печь!

Но уже на следующий день слова юродивой стали понятны: скончалась благочестивая императрица Елисавета Петровна, и все русские люди стали печь поминальные блины, скорбя о смерти царицы.

«Возьми пятак, потухнет!» – Сказала странница встретившейся ей на улице благочестивой женщине и сунула ей в руку мелкую монету. Недоумевая, что могут означать странные слова блаженной, женщина пошла домой. Как только она свернула на свою улицу, взорам её представилось страшное зрелище: дом, в котором она жила, пылал, чёрный дым вырывался из окон пристройки, пожарные изо всех сил старались потушить пламя. «Господи, помилуй!» - воскликнула женщина и, сжимая в руке данный подвижницей пятак, бросилась к дому. Но, не успела она добежать до него, как огонь погас. Молитвами святой Ксении и стараниями пожарных деревянное строение было спасено.

Торговцы небольших магазинчиков заметили, что лавочка, в которой Ксения возьмёт какую-нибудь мелочь: орешек или пирожок, пользовалась успехом у народа и получала невиданную прежде прибыль. Извозчики, увидев вдалеке блаженную, мчались к ней изо всех сил, предлагали подвезти. Они знали, что тот, в чьей коляске святая проедет хотя бы несколько метров, вернётся домой с богатой выручкой. Стоило Ксении показаться на людной улице, её окружала толпа народа.

-    Андрей Фёдорович, возьми на помин души Ксеньюшки! – Назойливо предлагал какой-то торговец, пытаясь сунуть в руку блаженной медовый пряник, но юродивая отворачивалась от него.

-    Андрей Фёдорович! – Робко просила молодая женщина, держащая за руку бледного маленького мальчика, - погладь по головке моего Мишеньку, а то он всё хворает!

Блаженная ласково обняла ребёнка и тихо сказала:

-  Дай тебе Бог здоровья, Миша. – А затем резко обернулась к не оставлявшему попыток обратить на себя внимание святой торговцу и сурово произнесла:

-   А ты не лезь, не возьму я твоего пряника – ты покупателей обманываешь!

Своей жизнью блаженная Ксения оказывала сильное влияние на обитателей Петербургской стороны. Многие люди, видя её подвижничество, и сами задумывались о спасении души, начинали усерднее молиться и помогать ближним. Торговцы и извозчики знали: тот, к кому благоволит Ксения, будет удачлив, дела его станут идти хорошо. Но блаженная не любила обманщиков и скупцов, и лавочники, стараясь угодить святой, становились честнее, начинали благотворить бедным.

Немало добрых дел совершила блаженная Ксения, многим людям помогла она найти своё счастье.

Был солнечный весенний день. Параскева Антонова сидела в одной из комнат подаренного ей Ксенией дома и, напевая под нос старинную благочестивую песню, чинила свою поношенную одежду. Вдруг дверь без стука отворилась, и в комнате появилась блаженная.

-    Ксеньюшка… Ой, то есть, Андрей! – Обрадовалась неожиданному приходу старой подруги Прасковья Ивановна, – Как хорошо, что ты пришёл! Сейчас я накормлю тебя!

-    Накормлю, накормлю… - проворчала юродивая, - ты тут сидишь, да чулки штопаешь, а не знаешь, что Бог тебе сына послал! Иди скорее на Смоленское кладбище!

-   Что?.. – растерялась Прасковья.

-    Беги, беги скорее! – Подтолкнула её к выходу Ксения.

Накинув тёплую кофту, Параскева Антонова  поспешно вышла на улицу. «Что же Ксения имела в виду? – Недоумевала она, - «Господь послал тебе сына»… Как такое может быть? Однако, Ксения ничего не говорит просто так…» Прасковья переправилась по мостику небольшую речку, пошла вдоль узкой мощёной булыжником улицы… Мимо прогрохотала коляска извозчика, которую везла тяжеловесная гнедая кобыла… Вот уже виднеются вдали высокие деревья старого кладбища.  …А это что такое? Прасковья увидела небольшую толпу народа, собравшуюся на противоположной стороне улицы. Подошла поближе и услышала протяжный болезненный женский стон, затем плач маленького ребёнка... «Господи помилуй, что же произошло?» – встревожилась Прасковья и почти подбежала к кучке людей.

-    Что случилась? – Спросила она у полноватой немолодой мещанки в клетчатом синем платке.

-    Да вот, беременная женщина попала под извозщичью лошадь и тут же, на улице, родила ребёночка. А сама, кажись, скончалась…

-   Бедняжка… - С жалостью произнесла Прасковья Ивановна, разглядевшая за спинами людей неподвижно лежавшую на земле бедно одетую женщину. Двое полицейских суетились около усопшей, третий держал на руках крошечного розового младенца. Ребёнок отчаянно кричал, широко раскрывая маленький беззубый ротик.

-    Надо завернуть малыша, ему же холодно! – Заботливо проговорила Параскева, подойдя к полицейскому. Она сняла с плеч тёплый платок и, бережно взяв ребёнка на руки, укутала его. Оказавшись в тепле, малыш затих и, закрыв свои младенческие голубые глазки, сонно засопел носиком.

Немало усилий приложила петербургская полиция, разыскивая родных умершей на улице женщины, но старания стражей порядка остались безуспешными. Им так и не удалось найти отца осиротевшего при рождении мальчика, и Параскева Антонова, сжалившись над ребёнком, взяла его себе. Добрая незамужняя женщина с любовью воспитала посланного ей Богом малыша, и названный сын стал опорой для своей приёмной матери, радостью в её жизни. Так сбылись сказанные блаженной Ксенией слова: «Беги скорее! Бог послал тебе сына!»               

Святая Ксения помогла устроить семейное счастье и благочестивой девушке, семнадцатилетней Анне Голубевой. Ксения очень любила Анну за её доброе сердце и тихий, кроткий характер. Однажды утром молодая девушка варила кофе для своей почтенной матери, сидевшей тут же на кухне за столом. Вдруг раздался стук в дверь. Анна вышла в прихожую и через минуту вернулась, ведя за собой блаженную.

-    Матушка, смотри, кто пришёл к нам в гости! – Радостно воскликнула она, - дорогой Андрей Фёдорович пожаловал!

-    Эх, красавица! – Обратилась Ксения к Анне, – ты тут кофе варишь, а муж твой на Охте жену хоронит… Беги скорее туда!

-   Как так? – Широко раскрыла от изумления чистые серые глаза молодая девушка, - у меня нет никакого мужа! Даже жениха нет…

-    Иди на Охту! – Твёрдо повторила Ксения.

Мать и дочь переглянулись и, быстро собравшись, послушно пошли в указанном блаженной направлении. Около кладбища они увидели погребальную процессию. Молодой человек, одетый в чёрную траурную одежду, не поднимая измученного горем лица, шёл за гробом своей внезапно умершей жены. За ним следовали многочисленные родственники, друзья… Шествие медленно приближалось к кладбищенской церкви. Голубевы вместе со всеми зашли в храм. Отстояли Божественную Литургию, затем отпевание. Вот священник прочитал над новопреставленной разрешительную молитву, вложил в её бледную руку крест… Четверо мужчин подняли гроб на плечи и понесли к месту погребения. Молясь об упокоении усопшей, пошли вслед за всеми и Голубевы. Наконец, похороны завершились. Народ начал расходиться с кладбища. Мать и дочь решили зайти на могилку похороненного неподалёку от церкви дальнего родственника. Постояли, помолились немного и пошли к выходу с кладбища. Вдруг Анна услышала горькие рыдания, доносившиеся со стороны могилы, где только что была погребена молодая женщина.

-    Матушка, пойдём посмотрим, не нужна ли там наша помощь! – Быстро проговорила она и пошла к свежей могиле.

Мать последовала за ней. Едва лишь они свернули на нужную им дорожку, как глазам женщин представилось горестное зрелище. Молодой вдовец безутешно рыдал, стоя в полном одиночестве у могильного холмика любимой супруги. Вдруг он пошатнулся и упал без чувств, так что подбежавшие Голубевы едва успели подхватить его. Анна с матерью привели несчастного в себя, постарались, как могли, утешить его… Прошёл год и юная Голубева вышла замуж за молодого вдовца. Счастливо и безмятежно прожила она с мужем до глубокой старости, родила и воспитала замечательных детей. Тёмными зимними вечерами, собрав вокруг себя сыновей и дочек, Анна Ивановна любила рассказывать им, как встретилась она с их дорогим папенькой, как послал ей Бог мужа через угодницу Свою, блаженную Ксению.

Близилась к концу святая жизнь блаженной. Пожилая подвижница уже ходила, опираясь на длинную палку с закруглённым сверху концом, но всё ещё была бодрой и крепкой. Благочестивые жители Петербургской стороны почитали юродивую, как угодницу Божию, но дерзкие мальчишки по-прежнему иногда глумились над святой: смеялись, плевали ей вслед. Однажды они взяли камни и начали кидать ими в блаженную. Ксении не раз приходилось терпеть подобное в те годы, когда она ещё только начинала свой подвиг, но теперь она не оставила дерзости хулиганов безнаказанной. Грозно потрясая палкой, что-то гневно крича, она побежала к своим обидчикам. Те бросились врассыпную. С тех пор никто уже не осмеливался оскорблять юродивую. Ксения заступилась за себя не потому, что не смогла перенести обиду. В начале своего подвига святая кротко терпела оскорбления, чтобы через это очистить душу от греховных страстей: гордости, гнева, гнездящихся глубоко в сердце человека. Теперь же подвижница уже давно научилась кротко переносить обиды и даже физическую боль, злость и досада были чужды её смирившейся и укрепившейся за многие годы душе. Давая отпор злым мальчишкам, Ксения заботилась о них самих, защищала неразумных детей от страшного греха – от нанесения обиды почитаемой всеми служительнице Божьей, да ещё пожилой женщине, годившейся им по возрасту в бабушки.

В девяностые годы восемнадцатого века на Смоленском кладбище была начата постройка каменной церкви во имя Смоленской иконы Пресвятой Богородицы.

-    Лучше стройте, прочнее, - приговаривала блаженная Ксения, наблюдая, как рабочие выкладывают из больших камней фундамент нового храма. – Много придётся вынести этой церкви… Ну да ничего, устоит…

И действительно, молитвами святой Ксении Бог даровал прочность кладбищенской церкви. Многие храмы Санкт-Петербурга были стёрты с лица земли временем или потерпели сильные разрушения в годы гонений на веру, а Смоленский храм и сегодня украшает собой кладбище на Васильевском острове; и поныне совершается там служба Богу.

Строившие церковь рабочие долго удивлялись страннму явлению: когда по утрам они приходили к храму, оказывалось, что чья-то заботливая рука уже приготовила всё, что было необходимо им для работы. Камни и кирпичи были аккуратно сложены там, где они были нужны, хотя вечером они ещё лежали в штабелях довольно-таки далеко от места строительства. Когда начали возводить колокольню, невидимый помощник стал поднимать кирпич наверх. Наконец, строители решили выяснить, кто же помогает им строить Божий храм. Вечером, когда стемнело, двое молодых рабочих спрятались в густых зарослях кустарника у самого входа на стройку. Им не пришлось долго ждать. Как только взошла луна, они увидели пожилую женщину в длинной красной юбке и поношенной зелёной кофте, быстро шагавшую по направлению к недостроенной церкви. Подойдя к груде строительных материалов, Ксения (а это была она) перекрестилась, сняла висевшую у неё за спиной котомку и стала ловко укладывать в неё кирпичи. Понесла их к колокольне. Работа продолжалась всю ночь. Перед рассветом, утерев пот со лба, блаженная ещё раз осенила себя крестным знамением и быстро покинула кладбище.

-    Когда же ты спишь, Андрей Фёдорович? – Спрашивали святую Ксению почитавшие подвижницу люди, догадывавшиеся о её великих трудах.

-    Успеем выспаться в земле… - Отвечала блаженная.

И вот настал день упокоения святой. Ослабев от трудов и старости, Ксения незадолго до своей кончины пришла в храм, исповедовалась и причастилась Святых Тайн. Вскоре она тихо скончалась. Блаженную Ксению погребли на Смоленском кладбище, недалеко от церкви, которую она так усердно и самоотверженно помогала строить. Сорок пять лет несла святая тяжёлый, превышающий обычные человеческие силы подвиг юродства, теперь же Господь даровал ей покой и отдохновение от земных трудов. Но, радуясь и ликуя в Царствии Небесном, блаженная Ксения не перестала помогать тем, кто остался на земле. Сразу же после погребения святой на её могилку стали приходить люди. Один просит исцеления от болезни, другой – помощи в житейских делах, третий молится о спасении своей души или о вразумлении впавших в тяжёлые грехи родных. И всех слышит блаженная подвижница, всем помогает, ходатайствует о почитающих её память пред Престолом Вседержителя. Вскоре над могилкой блаженной Ксении построили небольшую часовню. Этот маленький храм стоит на Смоленском кладбище и по сей день. И сегодня приходят к подвижнице люди, молятся ей, получают благодатную помощь.

Святая блаженная Ксения, моли Бога о нас!